О воинах

Мы были так воспитаны, что наш долг, наша профессия – были с нами с самого рождения, правила впитались вместе с молоком. Вариантов сдаться не было, потому что это был страшный позор. И в тот момент на поле боя проявилась эта трещина между тем, что говорит воспитание, родители, общество и между тем, что хочу я сам. А я хотел жить. Я объяснил себе свое решение: что я никому не должен умирать. Что я — не биомасса, что я правильно принял решение для себя. Сам принял. Но все это только на уровне интеллекта. На более глубоком уровне я в это вообще не поверил. Я не принял это расхождение Души и социума…Наташа пришла ко мне с довольно стандартной ситуацией. Снятся мертвые родственники, явно чего-то хотят, да только не хлеба – всю неделю ходят и добиваются внимания. В таких случаях обычно отправляю клиента сначала в церковь – поставить свечки за умерших, помолиться. Не поможет – приходи снова. И частенько после этого человек больше не приходит – потому что помогает.

Здесь дело в том, что у нас у молодых людей утеряна традиция ходить в церковь, молиться за живых, за умерших родственников. К молящимся – относятся настороженно. Те, кто не практикует ничего – называют их православнутыми. А у эзотериков часто шаблон духовности не поддерживает христианства, это же не индуизм какой-нибудь: «без шаровар – не модно».

Но это большая глупость. На самом деле работать с родовым каналом можно не только через индуистские или славянские традиции. Это тема актуальная для всех народов, религий – и конечно, для христианства. Очень полезно сходить в церковь и поставить свечки за родных – тем самым вы на высоком уровне подключаете их к источнику энергии и душа близкого – заблудшая или потерявшая надежду – получает помощь. Дальше дело за ней – воспользуется она помощью или нет – но получает обязательно.

Так вот, в церковь в нашем случае было уже не актуально – Наташа ходила, молилась и в храме, и дома, и вобще, нормально поработала. Тревожило ее то, что снилась, в основном, нехорошая квартира, в которой она жила в детстве. В той квартире обитали ее дед с бабкой, и родители какое-то время, до переезда в Москву. Знаменательна она была тем, что находилась в жутковатом подъезде. Люди там регулярно дрались, резали друг друга и вобще, умирали часто рано или нехорошими смертями.

Беспокоило еще и то, что снился ей в основном дед. Человеком он был хмурым, часто злым и жестоким. Лет в шесть Наташа однажды сказала что-то не то соседу и дед натурально резким движением поднял ее за мочку уха над землей и подержал так – хорошо ухо не оторвал. Было больно и непонятно зачем такая жестокость – всю обратную дорогу Наташа орала как резаная, не могла смириться с этим эпизодом. Периодами дед впадал в жестокий эгоизм, травил бабку ревностью с битьем посуды и сквернословием, да и всем родственникам свой резвый норов показывал. Родственники охали. А бабка все же не выдержала – однажды ушла от него. Дед испугался, тут же исправился, сошлись – а после снова взялся за старое. Так она от него и уходила несколько раз, пока, в конце концов, не стали они жить в разных концах города. Не сказать, чтоб дед был плохой человек – осознав даже, что бабуля к нему уже не вернется – он ее не оставил, ходил помогать по хозяйству, и в других делах, но так они и умерли оба в полуразлуке. Да вот несмотря на благородство и другие хорошие качества, дед так и не смог отказаться от своих буйных настроений. И такое впечатление – сказала Наташа – будто какой-то воинский пыл, который можно было в подходящей работе реализовать – он на родных как-раз и направлял, а почему – непонятно.

Таким вырос и Наташин отец – этот уже человек в социуме вроде как реализованный, и работа есть и ответственная и много, но в семье часто жестокий и воинственный, особенно по отношению к Наташе. Все она делает плохо, неправильно, не соответствует его идеалам. Младший брат, вылетев из института — идет в армию, отец им гордится. А Наташа не стала юристом – и стала «позором» семьи. И никого не волнует, что она отучилась на психологии, много лет успешно занимается йогой, танцами, получает призы на соревнованиях, имеет инструкторский уровень.
И драться отец кидался регулярно, да по сей день у него эти приступы гнева, хотя и реже.

Услышав про квартиру, я приготовилась к веселью. Часто бывает, что на сеанс приходит человек с подключкой к какой-то сущности – от обычных лярв до неплохо прокачанных бесов. Основная идея всех этих ребят во взаимодействии с человеком – подсылать в инфополе плохие мысли, мысленные установки или эмоциональные импульсы и потом поедать энергию страдания, что выделяется человеком, который все это считает своими мыслями и верит им на все сто. Так вот одно дело – почистить человека с подключкой, а совсем другое – что бывают помещения, которые по каким-то причинам становятся домом для таких тварей, а бывают и вовсе – настоящие порталы. Человека с подключкой к такому месту – чистить значительно сложнее, потому что эти ребята своих не бросают. Они их до последнего тянут обратно, такие они верные товарищи.

А сны Наташины ни о чем хорошем не говорили. Суть дела была в том, что дед, как и многие обитатели того подъезда, ушел тоже не ахти как. Был он старым, но помер в ванной и несколько дней никто об этом даже не знал, пока соседи не догадались, что старик куда-то пропал. Снился он в ванной, выходил из нее и о чем-то пытался сказать. Снились и другие родственники, блуждающие по дому, ощущение страха.

Смутной ситуация выглядела еще и потому, что Наташа явно была лишена подключки к сущностям – довольно чистое сознание, ясные мотивы – да и никогда не было резких перепадов в агрессию. Поэтому мы с Наташей думали примерно об одном и том же – о том, что сущности с этого портала присели на ее Родовой канал и хорошо с него кормятся. По всем этим причинам я уже понятно к чему готовилась. К хорошей битве.
Но произошло что-то совсем другое… странное что-то.

Когда я стала работать с первой из энергий, которой и предполагала начистить Наташу до блеска – ко мне явились представители этой энергии и сразу заявили, что ничего они чистить не будут, а будут объяснять. Несмотря на это, они стали брать Наташу за голову, массировать ее — и тут Наташа сказала, что видит круг сибирских шаманов: они показывают ей ее Род. Много-много людей. Из этой толпы вперед выходит мужчина – очень важное лицо, уже немолодой, статный, сильный. Это начальник Рода. Он вызывал в нас обеих ощущение трепета, уважения. Через Наташу он и говорил.

— Речь о воинственности – говорит начальник Рода. – Когда ты смелый, огненный, можешь пройти через любые преграды — нужно понимать рамки агрессии, и огонь, резкость не должны переходить в жестокость, нельзя впадать в крайности. Это относится ко всем в Роду и к Наташе тоже. Нужно чистить карму агрессивности, ярости.
Он передает Наташе, что она – одна из его Рода, он очень заботится о ней. И всегда был и есть — за нее. Очень одобряет то, что она делает сейчас, чтобы вычистить карму их Родового канала.
— Такое ощущение – говорит Наташа – что они там все ликуют и просто чуть не прыгают от радости, что кто-то из всех нас это делает. Наконец-то – многие говорят – слава Богу! Так ждали, с этим придет большое облегчение для всех.

После того, как я получила у начальника Рода подробную инструкцию как и чем прорабатывать это – осталось только поблагодарить его и я приступила к делу. Минут через пять после начала у Наташи внезапно стало сильно болеть левое бедро. Это у нее происходило регулярно и непонятно, почему. Никаких травм или увечий – просто довольно ощутимая ноющая боль. Местами она проходила, а в какие-то периоды жизни снова возвращалась – особенно после встреч со Стасом. Его Наташа встретила на занятиях по йоге и испытывала к нему нежные чувства, но у того была девушка. Однако душевную близость никуда не денешь – другим людям не отдашь и в мусор не выбросишь, поэтому общались тепло и понемногу. Когда Наташа со Стасом только познакомились – он был очень увлечен эзотерикой, сновидениями, а в последние пару лет будто стал скованнее в проявлении своих интересов. Наташа часто грустила, когда видела, что Стас стал вести себя с людьми во многом неискренне и начал лепить из себя какого-то картонного героя — словно с глянцевой картинки, мол, «меня интересует успех, а вся эта эзотерика интересовать не должна». Не к лицу.

Пока поток промывал Наташу – боль в бедре усиливалась и усиливалась, энергия пошла интенсивнее и Наташа перестала рассказывать, что видит или ощущает, а еще через какое-то время было решено сделать перерыв. Наташа медленно села и стала потихоньку натягивать на плечи плед, сверкая на меня глазами из темноты, как кошка.
— Что это было? – спросила Наташа скорее у себя, ответ снаружи ее явно не интересовал. Она немного помолчала, глядя в пространство перед собой.
— Это ж каким надо быть…человеком, чтоб собственный род проклясть?

Наташа еще помолчала, а потом понемногу продолжила:
«Это не просто какая-то карма, это череда воплощений, где была одна и та же тема. После того, как она появилась – я за нее постоянно отдувалась во всех последующих жизнях. И мне показали первое воплощение, как раз ту жизнь, в которой я и выбрала это…

Я – мужчина, высокий, могучий – из касты как-бы… кшатриев. У нас это называется по-другому, мы – охрана, где-то в Египте, воины – но очень высокопоставленные. В честь того, что мы такие особенные, мы носим лысину на голове и определенную одежду – все выглядит очень красиво, величественно. Воинство — наша профессия, но она передается по наследству вместе с определенными правилами, у нас очень строгий регламент по поводу многих вещей, почти всех. Похоже на самураев, но это Египет.

В тот день мы участвовали в сражении. Мы бежали и бились с другими воинами в тесной схватке, на мечах. Это было не просто какое-то рядовое или показательное мероприятие – это была как раз война, но преимущество было на нашей стороне, это придавало сил. В общем, было жуткое месиво, быстрое, яркое. В какой-то момент противник неожиданно полоснул меня… именно по левому бедру. Я завалил его, но сразу сильно ослаб. И быстро сообразил, что с таким ранением – если я продолжу биться – я до конца сражения не доживу. Был вариант уйти оттуда, хотя бы отойти в сторону перевести Дух. Но для нас, по нашему воспитанию, регламенту – этого варианта не было вообще. Это и не было предусмотрено никакими условиями. Было только одно правило: бейся до конца или умри – иначе кто ты после этого? Биться до конца — означало умереть. Но умирать мне не хотелось. Это и был тот самый момент. Я некоторое время стоял, пытаясь выбрать между двумя вариантами. В конце концов, я отошел и присел где-то в стороне на большом камне. Совсем скоро наш полк одержал победу, но я этого поступка себе уже никогда не простил.

Мы были так воспитаны, что наш долг, наша профессия – были с нами с самого рождения, правила впитались вместе с молоком. Вариантов сдаться не было, потому что это был страшный позор. И в тот момент на поле боя проявилась эта трещина между тем, что говорит воспитание, родители, общество и между тем, что хочу я сам. А я хотел жить.

Нет, конечно, я все себе простил. Я объяснил себе свое решение: что я никому не должен умирать. Что я — не биомасса, что я правильно принял решение для себя. Сам принял. Но все это только на уровне интеллекта. На более глубоком уровне я в это вообще не поверил. Я не принял это расхождение Души и социума. Подсознательно я был уверен, что я должен был погибнуть, что я – ничтожество. Внутри я возненавидел и проклял себя – без драматических восклицаний, но так искренне, что это сработало. Так искренне, что я решил: весь мой род недостоин жить.

В общем-то все случилось, как я и хотел. После ранения я прожил недолго, потому что рана дала серьезные последствия, а лечиться я не особо хотел. Я вскоре умер, один и без всякой поддержки, потому что в обществе том меня предали позору. В общем, никто не приходил добивать меня, но ни лечить, ни как-то хоронить прилично – меня не стали.

В той жизни я не понял смысл этого события для меня. Урок был в том, чтобы перестать вестись на приличия, мнения общества, внешнего мира – только на свое мнение. Что человек должен верить себе, а не регламенту, правилам, окружению или воспитанию. И что только ты сам знаешь, когда тебе жить, когда — любить, когда – умирать. Но я не поверил себе, я полностью был под давлением авторитета, регламента и наказал за это не только себя, но и своих предков.

Вот только я одного понять не могу, ведь мы же не рождаемся в одном и том же Роду снова и снова? Почему я оказалась в семье с настолько похожими кармическими проблемами? Долг и соответствие идеалам, воинская негибкость и жестокость к близким. Я же не могла родиться в той же семье?»

Если она не попала в точку, то была недалека от истины. Очень часто человек, который наделал делов каким-то людям – в следующей жизни награждается рождением в их Родовом канале или в той социальной группе, которой сам и нагадил. Так, чекисты в будущих жизнях напрямую рождаются в семье тех, чьи предки были раскулачены и наследуют те психологические травмы, которые наследует вся семья раскулаченных. Бывшие фашисты нередко огребают в России в семьях тех, кто пострадал в прошлых воплощениях от их дел и получают те социальные условия и родственников с такими травмами и загонами, которых себе и заработали кропотливым трудом. В сущности – все наши дела всегда имеют далеко идущие последствия, но мы часто даже не подозреваем, насколько далеко они идут. Не сказать, чтобы в этом был механизм возмездия или мести. Сотворив хорошее – вы также получите в наследство хорошую карму. Просто потому, что каждый однажды почувствует себя в шкуре другого: это Бог познает себя.

И конечно, что может быть увлекательней – чем проклясть свой Род, чтобы потом в награду снова в нем родиться и получить по наследству свое же проклятие? Какая ирония: сам себя проклял – сам за это и получи. Неприятие себя, снова и снова повторяющееся – чтобы через много жизней понять одно: кроме тебя самого, тебя прощать и поднимать с колен буквально некому.

После очередной порции проработки Наташа выглядела гораздо менее взволнованной. В слабом свете свечи мягко угадывалась ее улыбка:
«Забавно, но внешне я тогда была очень похожа на Стаса – такого, какой он сейчас. Выходит, у него такая же травма – отвержение себя, своих истинных ценностей, и где-то внутри я все время так хочу ему помочь: остановить его, показать роль истинного, не дать ему дойти до того, до чего дошла я».

В конце проработки того вечера к Наташе пришло несколько важных вещей. Это было четкое решение жить так, как считает нужным она сама. В работе, увлечениях, способах действия. Прекратить так много думать о том, как к ней относится отец. Его отношение – это его воля. Было решено прекратить играть надоевшую роль «ведической женщины», которую так часто пропагандируют в некоторых эзотерических направлениях. Эта роль была для Наташи идеалом, каким-то сценарием, в рамки которого ее характер никогда не вписывался. Захотелось принять себя такой, какая есть – яркой, эксцентричной, активной и больше не играть роль, не притворяться другой перед остальным миром.

И здесь, в завершение, надо сказать несколько важных слов. У всех у нас свои проработки, свои уроки. Но этот аспект, безусловно, является общим для всех нас.

Дорогие друзья! Неважно, что думают ваши родные, страна, мир про то, как вам нужно жить и каким вы должны быть. Постарайтесь помнить, что важно любить, заботиться, помогать родным по-доброму, но совершенно не нужно оправдывать их ожиданий. Ваша связь с Родовым каналом никогда не ослабнет от того, что вы не станете выполнять требований своего отца в выборе профессии – но ослабнут, если вы будете выполнять вопреки своей воле и злиться и ненавидеть его и самого себя. Ослабнет, если исчезнет забота, тепло. Но независимость только укрепит ваши лучшие качества, а тем самым вы поможете своему Родовому каналу лучше всего.

Любовь к самому себе поможет вам принести гораздо больше пользы этому миру и конечно, вашим близким. Замечательную вещь сказал прекрасный и уважаемый мною Экхарт Толле:
«Важно лишь то, что страдающий заставляет других страдать, а счастливый старается сделать других счастливыми. Вот и все».

Автор:
Клочко Валерия